“Вот мы и сами по себе, – подумал он, стараясь не сбиться с дыхания, пока они бежали по волнистой равнине. – Надеюсь, они не замедлят последовать за нами, когда начнется стрельба”.

Несколько долгих минут ландскнехты бежали на восток в направлении, которое должно было привести их к южной оконечности низкой стены, укрывающей шайку дерзких турок. Даффи не отрывал глаз от турецкой позиции, но там ни малейшее движение не указывало на возможность контратаки. Ирландец уже изрядно запыхался и теперь со страхом думал о возможном поспешном отступлении.

Пока отряд поднимался на изрытый пушечными выстрелами пригорок, Даффи воспользовался случаем, чтобы как следует оглядеться. Прямо перед ними и дальше вправо открывались ряды плотно стоящих шатров магометанского воинства. Едва различимым красным пятном в дымке на юге виднелся шатер самого Сулеймана.

“Привет тебе, благородный султан, – подумал ирландец, чувствуя, как голова идет кругом. – Привет от того, кому однажды был предложен твой пост”.

Когда раздались два первых выстрела, ветер отнес звук в сторону, и все, что расслышал Даффи, напоминало треск от удара камня о камень; однако мгновением позже двое ландскнехтов зашатались на бегу и упали под ноги своим товарищам.

“Господи, – подумал Даффи, впервые за весь день похолодев от страха, – у них уже имеются аркебузы. Не то, что три года назад под Мохашом”.

Эйлиф забежал вперед, на ходу обернувшись к наемникам.

– Рассредоточиться! – прокричал он. – Еще пятьдесят ярдов, потом останавливаемся и стреляем!

Огонь с турецких позиций не ослабевал, и за эти пятьдесят ярдов полегло еще несколько наемников. Расчет Эйлифа, впрочем, оказался верным, ибо когда они остановились, то оказались чуть восточнее стены, которая теперь располагалась к ним торцом, и могли ясно различать белые халаты нескольких дюжин янычар.

Оказавшийся в первой шеренге Даффи упал на одно колено, чтобы изготовиться к стрельбе. Он запыхался и с благодарностью подставил вспотевшее лицо и шею прохладному восточному ветерку. Со стороны турок раздался еще один трескучий залп аркебуз, и пуля ударила в землю прямо перед Даффи, обдав его лицо фонтаном грязи и срикошетив над его плечом. Остатки утреннего хмеля напрочь выветрились у него из головы, он сделал усилие, чтобы взять себя в руки, и принялся заправлять конец фитиля в S-образную “змейку” спускового механизма на боковой части своей аркебузы. Фляжка с порохом свисала у него с пояса, и левой рукой он засыпал щепотку пороха на полку.

Тем временем янычары оставались под прикрытием стены, очевидно, готовясь к очередному залпу. Даффи уперся локтем правой руки в колено и навел прицел на рослого турка, целясь через трубочку для фитиля. Он нажал курок, и головка змейки вместе с тлеющим концом фитиля попала на полку. Заряд с грохотом вылетел, а щеку ирландца обожгло воспламенившимся порохом. Вдобавок он оглох, ибо в ту же самую секунду выстрелили большинство ландскнехтов. Когда он сморгнул слезу и вновь посмотрел вперед, то не смог сказать, попал он или нет, ибо оставшиеся янычары побросали ружья и, выхватив скимитары, бросились в атаку.

“Проклятие, где же рыцари?” – лихорадочно вопрошал Даффи, перезаряжая свою аркебузу. Дикий вой янычар окружал его, подобно стрекоту насекомых или свисту тропических птиц, и очень скоро он смог расслышать и быстрый топот турецких сандалий, который с каждой секундой становился все громче.

Он осмелился взглянуть перед собой. Господи, они совсем рядом! Он уже отчетливо различал оскаленные белые зубы на темных лицах и перехватил взгляд одного из нападавших. Порох на полку, рявкнул он себе, быстрей! Сколько на полку, столько же и на землю.

Один из турок в развевающихся белых одеяниях был уже всего в трех шагах. Даффи выставил ружье точно копье и дернул курок. Фитиль ударился о полку с такой силой, что погас. Искры брызнули во все стороны, когда ирландец отбил размашистый удар скимитары стволом теперь уже бесполезного ружья, затем нападавший врезался в него, и они вдвоем закувыркались в пыли. Даффи привстал на колени и выхватил рапиру и кинжал. Всадил кинжал в шею не успевшего опомниться турка и отбил рапирой вторую свистнувшую скимитару, тут же ответив коротким рубящим ударом по ноге. Хлипкий ответный удар турка отскочил от шлема Даффи, и ирландец вскочил на ноги, ткнув кинжалом в лицо нападавшего. Не останавливаясь, он пинком отшвырнул изогнутый клинок, нацеленный на то, чтобы подрубить ему ноги, и тяжелой рукоятью рапиры раздробил противнику челюсть. Еще один озверевший турок бросился на него, и он парировал своим клинком размашистый удар скимитары, одновременно подставив нападавшему кинжал, на который тот благополучно напоролся.

Затем в брешь между двумя группами ландскнехтов, как из прорванной плотины, хлынули на янычар конные рыцари Тяжелые мечи в руках закованных в сталь всадников поднимались и опускались, и турок смыло, как смывает вода сломанные ветки.

Даффи улучил момент, чтобы размашистым ударом заправского лесоруба снести голову подвернувшемуся турку. В следующий миг бок о бок с ним оказались два ландскнехта, а впереди один теснимый противник, затем последний развернулся и пустился наутек примерно с дюжиной других уцелевших янычар.

– Пусть уносят ноги, – прогремел гулкий голос фон Зальма. – Шагом вперед, на оставленную позицию.

Даффи так или иначе мог передвигаться только шагом. Не без труда он поднял и спрятал в ножны оружие и поплелся вперед, тяжело дыша, не в силах даже стереть с губ запекшуюся слюну. Через несколько минут они стояли на вершине рядом со стеной. Оставив без внимания окрик фон Зальма, Даффи уселся на каменную кладку и обернулся к высоким стенам Вены. Город представлялся до невозможности безопасным и далеким.

“Случись Сулейману сейчас предпринять быструю контратаку, рыцари успеют укрыться, а вот ландскнехты вряд ли, – подумал он. – Во всяком случае, не я”.

Он услышал позади сопровождаемый лязгом тяжелый удар и обернулся. Один из рыцарей свалился с коня, то ли раненый, то ли просто от жары – понять было трудно.

– Снимите с него доспехи, – приказал фон Зальм. Граф поднял забрало – с красным, покрытым потом лицом он выглядел так, будто сам был готов свалиться в обморок от жары.

– А время у нас есть? – озабоченно спросил один из наемников. Над маленькой группой нависла тяжелая тишина. – Не проще будет отнести его?..

– Дьявольщина! Делай что сказано!

Пожав плечами, наемник присел на корточки и начал ковыряться с застежками и пряжками. Сразу же к нему присоединились двое товарищей, и через несколько мгновений все доспехи были отстегнуты, показав, что рыцарь мертв от удара, пришедшегося между нагрудником и спинными пластинами.

– Так, хорошо, – устало произнес фон Зальм. – Теперь отстегните те две бомбы, соедините их и подведите запальный шнур. Мне нужен длинный запал.

Тем временем отступившие янычары добрались до турецких позиций, и там было заметно оживление.

“Что за игры он затеял? – забеспокоился Даффи. – Тут самое время отходить, а не мудрствовать”.

– Отлично, – сказал граф. – Теперь соберите доспехи с бомбами внутри. – Он обернулся к стоящему рядом рыцарю. – Поначалу я думал только разрушить эту стену, но нам представилась возможность вдобавок заманить одного-двух самых горячих мусульман.

Когда взопревшие пехотинцы исполнили его приказ и прислонили доспехи к стене, фон Зальм приказал зажечь шнур, свисавший из пустого шлема.

– Теперь отходим! – крикнул он. – Не спеша, ландскнехты прикрывают фланги.

Даффи, который почти успел перевести дыхание, направился в обход лошадей туда, где вновь строился отряд Эйлифа. Последний, без единой царапины с виду, стоял впереди, но Даффи не смог найти Бобо. Ирландец занял место в шеренге и тупо уставился в землю, сосредоточив все внимание на том, чтобы дышать правильно и расслабить сведенные судорогой руки.

– Вижу, пока ты справляешься, – произнес голос рядом с ним.

Даффи поднял голову. Рядом стоял тот самый парень с корешком мандрагоры – в изорванной и запыленной одежде, на лице уже проступили синяки, но явно целый и невредимый.